Предлагаю Вашему вниманию статью кандидата исторических наук, члена правления “Болгарского Национального конгресса” Рашида КАДЫР аль-Булгари «За целостный взгляд на историю». Эта работа опубликована в журнале «Татарстан», №7, 1997г., в рубрике «На перекрестке мнений» и  отражает идеологическую борьбу между «татаристами» и «болгаристами». Чья позиция лжива, а чья Истинна, надеюсь, Вы  сумеете определить сами. Человеку, мыслящему логично, это вполне под силу. (Г.Халил)       

«На перекрестке мнений»

Читатели, внимательно следящие за интеллектуальной жизнью республики, по-видимому, в курсе дискуссии, то затихающей, то снова разгорающейся в наших научных кругах. Яростно спорящие стороны условно именуются «татаристами» и «болгаристами». И.Измайлов в своей статье «Мозаика из осколков истории» (журнал «Татарстан», 1996г., №12) затронул эту щекотливую тему, и оппонент не замедлил с ответом. (От редактора)

За целостный взгляд на историю

Мера ответственности.

Писать об истории любого народа - чрезвычайно серьезное дело. Степень ответственности многократно увеличивается, если нужно высветить какой-то период истории своего народа. Если же дело касается теоретических построений в отношении происхож­дения, самосознания и самоназвания народа, пред­ставителем которого себя считаешь, то тут впору говорить о "суперответственности".

Легкие перепалки в среде наших историков по некоторым конкретным фактам или событиям давно прошедших лет весьма ординарны и, как правило, не вызывают особого интереса. Однако есть примеры куда более серьезного противостояния за право обладания "истиной в последней инстанции". Именно "обладания", ибо свое мнение утверждается как непреложное, более того, авторы поддаются соблазну поучения других с высот "абсолютного знания". В нашем случае мы имеем дело именно с этим или почти с этим. Группа так называемых единомышленников (так называемых, ибо говорить о единомыслии среди ученых в наше время вряд ли уместно) приняла, как мы видим, решение уяснить себе и прежде всего втолковать другим, что все, что писалось "историками до этого о "татарском народе", не выдерживает никакой критики, является "закостеневшими догмами" и хуже того - "наукообразными иллюзиями и невежеством"¹. Историчность и судьбоносность решения для его авторов очевидна, ведь решается судьба "обширного, богатейшего наследия Золотой Орды". И вот уже Д. Исхаков увлеченно пишет об особой роли татарского народа - да нет, берите шире - "единого татарского этноса" - в истории Золотой Орды, которую "мы" (группа единомышленников - определение И. Измайлова) ну никак не можем отдать другим тюркским народам, видимо, более отсталым и просто не имеющим права посягать на "богатое наследие".

Ну что ж, не будем спешить, разберемся для начала с некоторыми терминами, которые широко употребляют Д. Исхаков, И. Измайлов, Р. Фахрутдинов и некоторые другие. Удивляет редкое единодушие в использовании ими странных, если не сказать более, названий: "Золотая Орда", "Казанское ханство"... Где, в каких источниках XII-ХIV веков мы встречаем подобное обозначение каких-либо государственных образований? Нет таких источников, и авторы "свежего взгляда" сами признают это: И. Измайлов замечает, что термин "Золотая Орда" встречается только в русских источниках³, Р. Фахрутдинов вторит молодому коллеге: "Он (термин "Золотая Орда" - прим. авт.) встречается в русских летописях"⁴. Правда, Р. Фахрутдинов, чтобы придать какую-то весомость названию "Алтын Урда", замечает, что оно есть в дастане "Идегей" и в каких-то "исторических записях" (?). О дастане можно сказать одно: совершенно очевиден его компилятивный характер, а текст дастана подвергся немалым искажениям и редактированию. Ну, а говорить о неких "исторических записях", не называя конкретных источников, как-то несерьезно. Впрочем, о ненаучности и исторической неадекватности термина "Золотая Орда" писали А. Мухаммадиев, М. Усманов и другие. Хорошо известно, что регион, который принято иметь в виду под термином "Золотая Орда", именовали в средние века главным образом "Дешт-и-Кипчак" ("Кипчакская степь"). Есть историческое сочинение XVI века, хранящееся в Турции, под названием "Таварихы Дэште Кыпчак" ("История Дешт-и-Кипчака"). В известном авантюрном романе средних веков, получившем большую известность в тюркском мире под названием "Кыссаи Кахарман Катиль", области Нижнего Поволжья тоже именуются "Дэште Кыпчак". Есть и еще одно, в достаточной мере условное наименование: "Джучиев Улус" или "Улус Джучи". Для "группы единомышленников", безусловно, более привлекательной остается все же "Золотая Орда". Тут уж не до исторической правды, ведь речь идет об "огромном государстве" (так пишут многие "единомышленники") в котором сложился и задавал тон опять же единый татарский этнос (почти по Леониду Ильичу Брежневу: "Единая историческая общность - советский народ"). У огромного государства и название должно быть подобающее, - на немецком языке оно вообще громогласно: "Die Goldene Horde". Впечатляет, не правда ли?

Привязанность "ордынцев-единомышленников" к подобным названиям определяет и их пристрастие к русским историческим источникам. Для Р. Фахрутдинова, например, лучшим источником сведений о населении Казани являются записки Андрея Курбского, да и о взаимоотношениях Московского княжества и "Казанского ханства" правдивее всего рассказывают, конечно же, русские летописи. Увлечение русскими источниками характерно и для Д. Исхакова, впрочем, как и для И. Измайлова. В свете всего этого его весьма законное требование "источники надо бы уважать" приобретает весьма своеобразный смысл. Ведь даже в русских источниках, современных "Казанскому ханству", это государство называется, мягко говоря, несколько иначе. Например, в "Повести о честном житии... царя... Федора Ивановича" патриарха Московского и всея Руси Иева говорится, что Иван IV Грозный вел войну не с Казанским ханством и татарами, а с "болгарами", "Болгарской областью", "всеми странами Болгарскими" и взял "град их великий Казань"⁵. Холмогорская летопись повествует о походе в 1552 году "царя... Ивана Васильевича на царство болгар и Казань"⁶ (вариант - "юрта болгар", что означает "государство, страну Булгар"). Видимо, российский ученый немецкого происхождения Герард Фридрих Миллер опирался на подобного рода источники, когда писал о "царстве Казанском, то есть стране булгарской"⁷. Надо полагать, что и автор статьи "Булгары" в Энциклопедическом словаре Ф. Брокгауза и И. Ефрона также пользовался Холмогорской и другими летописями, так как он считает, что в XVI веке "под власть русских царей (точнее, Иоанна Васильевича Грозного - прим. авт.) подпала Булгария", а не мнимое "Казанское ханство"⁸.

Но что это мы все о российских источниках? Не лучше ли в любом случае обратиться к автохтонным, то есть местным, либо территориально близким мусульманским источникам? Хотя, к сожалению, после завоевания Булгарского государства войсками Московского княжества таковых осталось ничтожно мало. У Мухаммедьяра в его поэме "Нуры содур" Казань называется булгарским городом. Точнее, перевод соответствующей строки "Болгар шехре Казан дэрвазесенде" предпочтительнее давать так: "У ворот Казани, в Булгарской стране", потому что слово "шэхэр" ранее, кроме значения "город", имело и другой смысл - "страна". Далее, в недавно опубликованном в переводе на русский язык сочинении астраханского автора Шарифи (1550 год) наш регион именуется Булгарским вилайетом, а город Казань - его столицей. Правда, там же есть выражение "Казанский вилайет", которое встречается и в тарханном ярлыке Сахибгирея 1523 года. Однако тут уже возникает другой вопрос: об административно-территориальном делении государства. Хотя И. Измайлов в своей статье и утверждает, что страна (т. е. "Казанское ханство") делилась на четыре части, и считает это как,бы аксиомой, мы знаем из "Таварихы Булгария" Хусаина Амирхана, что Булгарский Юрт делился на десять провинций⁹. Кстати, в этой работе автор употребляет в отношении интересующей нас страны исключительно названия ''Булгарский Юрт", "Булгар" и "Дияры Болгар" ("Булгарское государство, страна"). Название одного из его вилайетов - Зейского ("Зей вилаяте") неоднократно упоминал в личной беседе с автором этих строк известный театральный и музыкальный критик, сын издателя журнала "Чукеч" ("Молот") Тимерши Соловьева ныне покойный Фуат Саллави-Соловьев, когда он рассказывал мне о своем древнем булгарском роде. С гордостью, достойной истинного патриота, повествовал он о подвигах своего далекого предка, в конце XV - начале XVI веков охранявшего со своим конным корпусом западные пределы Булгарской державы.

От мнимых названий и терминов переход к откровенным натяжкам в попытках объяснить те или иные исторические явления и факты совсем не труден. Например, немалая часть историков Татарстана искажает истину, на все лады перепевая Постановление ЦК ВКП(б) от 9 августа 1944 года. Они, ничтоже сумняшеся, объявляют эту дату началом (!) дискуссии "булгары или татары?"¹⁰. Право же, господа, не надо лукавить, даже если цель оправдывает средства. Впрочем, цель чрезвычайно важная - прибрать к рукам пока вроде бы "бесхозное" наследие Дешт-и-Кипчака. Но не потому ли оно бесхозное, что даже название "Золотая орда" терминологически несостоятельно? Ведь орда - это крайне аморфное и нестабильное образование, которое и государством-то считать можно лишь с большой натяжкой. У "Золотой Орды" нет ни точного, четкого названия, ни сколько-нибудь резко очерченных границ. Однако такие "мелочи" не могут остановить наших "татаристов", и вот уже язычник Батый объявляется чуть ли не национальным героем, а Р. Фахрутдинов туманно намекает на некие глухие упоминания о принятии Батыем ислама¹¹. Полноте, господа, так мы дойдем и до Чингис-хана и его прикарманим (хотя монголы, надо думать, не позволят отнять последнее, что у них есть).

В учебнике Р. Фахрутдинова "Татар халкы hем Татарстан тарихы" знаменитой победе булгарского войска над монголо-татарской ордой Субудая в 1223 году отведена всего одна строка, о ее значении не сказано ни слова. О дальнейшей героической борьбе булгар с захватчиками и их победных сражениях читателям не сообщается вовсе. Как-то неудобно становится за известных ученых, поглощенных "одной, но пламенной страстью" сделать "ключевым моментом в процессе этногенеза татар историю Улуса Джучи ("Золотой Орды"). И это есть "жажда знания подлинной истории своего народа"?¹². Вызывает умиление подробное описание в учебнике Р. Фахрутдинова так называемых "белых татар - стройных, порядочных и уважающих отцов и матерей"¹³. А вот "черные, дикие татары" - это уже, конечно, не наши люди, им прямой путь в монголы. По-человечески понять можно - хочется быть "благородным сыном благородных родителей", но при чем тут историческая наука?

В год юбилея выдающегося поэта, гордости, нации Мухаммедьяра неожиданно стали "клевать" и его. В одной из газетных статей вдруг объявили диссидентом (читай: "отщепенцем"), в другой - чуть ли не предателем (врагом) народа. И. Измайлов характеризует его по меньшей мере как сноба, свысока взиравшего на чернь. Что это? Всеобщее затмение или целенаправленные нападки? Видимо, второе, ибо Мухаммедьяр, сын Махмуда Хаджи из "булгарского города Казань", с его гневной тирадой в адрес служилого татарина Безбаза никак не вписывается в "монолит татарского этноса" эпохи "Казанского ханства".

Нынче не считается признаком хорошего тона восторгаться гениальностью Кул Гали, некоторые уже готовы передать его братскому чувашскому народу... И все потому же - он представитель булгарской, а не "татарской" поэзии...

Логика мышления – логика действий

Приходится признать, что подобные действия не лишены определенной логики. Ход мыслей группы историков определен заданностью цели. И в этом случае абсурдность обряжается в одежды "свежего взгляда на историю", бездоказательные утверждения и "оперативные" исторические маневры выглядят, как "решительный отказ от обветшалых догм".

И.  Измайлов совершенно прав, когда пишет об эклектичности концептуального решения "Материалов по истории татарского народа". Действительно, авторам, которых критикует Измайлов, не хватает последовательности в отстаивании своих подходов, в частности, к проблемам булгарского этногенеза, этносознания и самоназвания. Но как раз сочетание в "Материалах" статей, скажем так, настроенных на разные "этноволны", и позволяет сделать не самый приятный, но закономерный вывод: в книге (и не только в ней, конечно) ярко проявляется сшибка интересов (научных и околонаучных) двух лоббирующих групп. Это - очевидный факт. "Золотоордынцы" укрепились во мнении (солидарность их в этом почти полная), что носителем "татарского" этносознания и в Дешт-и-Кипчаке, в Булгарском государстве XV-ХVI века (то бишь "Казанском ханстве") было "военно-служилое сословие". Это утверждение вполне достоверно. Правда, "служилые" обулгарились и их культура позднее уже не отличалась сколько-нибудь заметно от культуры "ясачных булгар" (по выражению Д. Исхакова). Таким образом, искусственное расширение хронологических рамок существования названия "татары", а также "ордыноцентризм" обосновываются ссылками именно на "этнических служилых татар". Иначе говоря, группа авторов вольно или невольно апологизирует эту касту и естественным образом абстрагируется от "черни", то есть булгарского народа как такового. Жаль, но фактически дело обстоит именно так. Конечно, напрямую "золотоордынцы-татаристы" не выделяют служилое сословие как "выдающееся, формообразующее" и так далее, но явно намекают на стержневой характер этой экономической группировки в процессе формирования общенационального самосознания. Правда, без народа все равно не обойтись, и И.Измайлов мимоходом бросает такую фразу: "народ-то называет себя татарами"¹⁴. И далее огорошивает неискушенного читателя утверждением, что "наша интеллигенция еще сто лет назад (?) считала свой народ татарским, а себя татарами"¹⁵.

Автор этих строк не скрывает, что происходит из старинного булгарского рода, и пусть читателя не удивляет подпись под данной статьей: я имею на нее право. Мои предки на протяжении многих столетий носили тахаллус¹⁶ аль-Булгари. Дедушка и бабушка не считали себя татарами, объясняя мне, что это слово равноценно понятию "неверный". Один из моих прадедов Ахмед бин Хафизетдин ан-Насрый аль-Булгари написал в 1909 году учебник булгарского языка для простых людей. Он подчеркивает это во введении: "Эта наша брошюра рассчитана на обучение (грамматическим) правилам только булгарского языка, так как книги, предназначенные для народа, должны писаться на чистом булгарском тюрки"¹⁷.

Закончим с личным фактором: высказывания, подобные вышеприведенным, будь они правдивы хоть в квадрате, всегда подвергаются критике за то, что якобы носят "субъективный характер" и "не отражают общей картины". Но что правда, то правда: словосочетания "булгарский язык" или "булгарский тюрки" очень характерны для XIX - начала XX века. Их можно встретить у Мухаммед-Карима Булгари в его рукописном "Булгаро-арабо-персидском словаре" начала XIX века, Шигабутдина Марджани ("Мустафад аль-ахбар", т. 1) в варианте "болгар лисаны" ("булгарский язык"), Салихджана Баруди ("Аль-галям аль мансур...", Казань, 1894), Гаяза Исхаки в его романах "Ике йез елдан сон инкыйраз" и "Теленче кызы", Хасана Гали ("Адашкан легатьлеремез")¹⁸ и других.

Уж не знаю - по неведению или по какой другой причине И.Измайлов внес в список "татаристов" начала XX века Мухаммед-Гаяза Исхаки. Ведь достаточно почитать его роман "Ике йез елдан сон инкыйраз", чтобы понять, как относился этот талант­ливейший писатель к этнонимам "бул­гары" и "татары". Вот его потря­сающая характеристика служилого сословия - мурз: "Мурзы, не в пример другим, общались и с порядочными русскими. Большинство из них училось в русских школах и имело возможность познакомиться с произведениями лучших русских мыслителей. Тем не менее они, видимо, забыли о том, что являются булгарами, а, впрочем, может быть, совершенно обеспамятовали и не знали, что они и кто они вообще. Вред вместо пользы - вот их вклад в современную жизнь. Они вообразили себя представителями какой-то другой нации и не могли придумать ничего лучшего, как назвать своих соплеменников "татарами". Всякий раз, когда речь заходила о нации, они ограничивались пренебрежительными фразами типа: "Разве от наших татар (или просто "разве от татар") можно ждать чего-нибудь хорошего, толкового?". Однако правда такова, что главными виновниками отсталости народа были не булгары, которых эти господа решили именовать "татарами", а сами мурзы, которые, присвоив себе название "татары", оторвались от своей нации". Лучше не скажешь...

Кстати, на протяжении всего романа Г.Исхаки ведет речь о своем народе именно как о булгарах; он отказывается от использования этнополитического термина "татары" в отношении своих соплеменников и подробно это обосновывает. Габдулла Тукай в своем стихотворении "Кем ул?" (посвященном вкладу Исхаки в общественную жизнь) указывает, кроме прочего, и на эту заслугу писателя, развенчавшего магию навязанного извне этнонима¹⁹. Существует неопубликованное письмо Гаяза Исхаки, написанное в последние годы жизни, в котором он четко выражает свое неприятие этнонима "татары". Откровенно говоря, "надоело говорить и спорить" по одному и тому же поводу, но новое мифотворчество, проявляющее себя особенно зримо в последние годы, заставляет еще раз обратиться к целому ряду источников. Речь идет об отношении мусульман к названию "татары" в XVIII - начале XX века.

И. Е. Фишер в 1755 году писал, что "те, кого сейчас зовут татарами, имя это не принимают, считают поношением"²⁰. Ему вторят Н. М. Карамзин (1811 год): "Ни один из нынешних народов татарских не именует себя татарами"²¹ и С. М. Шпилевский (1877 год): "...эти, называющие себя булгарами татары..."²². П. Знаменский в 1910 году также писал, что "сами татары называют себя булгарами"²³...

Перейдем к национальным авторам. Известный литературный критик начала XX века Джамалетдин Валидов отмечал, что среди мусульман Поволжья и Приуралья слово "татарин" со своим народом связывали "лишь грубые и неграмотные люди, и очень часто использовали его в качестве оскорбительного слова"²⁴. Выдающийся историк и писатель Газиз Губайдуллин (Г.Газиз) в 1918 году четко определил свое отношение к вышеозначенному термину: "Мусульмане Внутренней России не называют себя татарами, считают это имя оскорбительным... Мы, мусульмане Внутренней России, выступаем против наименования нас "татарами"²⁵. Общеизвестно утверждение членов национально-освободительной партии ваисовцев "Фиркаи Наджия": "Мы отличаемся от татар, как небо от земли"... "Слово "татарин" равнозначно слову "язычник".

О резко негативном восприятии мусульманским населением (не только узким кругом "галимов - ученых мулл", как это утверждает Д. Исхаков²⁶) слова "татары" свидетельствует и Фатых Карими²⁷. Любопытный пример народного отношения к этнониму "татары" содержится в рукописной "Истории деревни Байрякя". Ее автор, К. Рахимов, пишет: "Веро­ятно, это было в 1916 году, когда я из библиотеки принес домой книгу "Иллюстрированная тюрко-татарская история" и, по обыкновению, стал читать ее вслух своему отцу... Отец очень долго слушал меня, а потом внезапно вырвал книгу из моих рук и сказал: "Сынок, не читай ее! Эта книга - дурная. В ней восхва­ляются люди, которые пролили кровь наших предков и разорили Великий Булгар". В другое время он мне сказал: "Наше шеджере восходит к булгарским предкам, которые стали мусульманами еще тысячу лет тому назад. На этих землях раньше жили одни булгары, которых хотели истребить татары. Только различные мурзы по родословию выходят к татарам". Последняя фраза показательна, особенно в свете утверждений о формировании в Булгарском Юрте "особого, "татарского" этносословного самосознания"²⁸. То, что оно сформировалось, бесспорно, иначе не появились бы в наше время адепты "служилых татар". Но ведь очевидно, что это сословие было весьма и весьма малочисленным (хотя довольно сильным в экономическом плане). И это сословие внесло, надо полагать, немалую лепту в дело насаждения официальной Россией термина "татары".

Об этом хорошо знали и в начале XX века. В 1912 году автор с псевдонимом "Терек угылы" прозорливо отмечал: "В современной русской политической (подчеркнуто мною.) терминологии название "татары" применяется в отношении мусульман, живущих в Вятской и Казанской губерниях, мишарей, крымцев, а также части племен Кавказа. Все это очень опасно для нашего будущего, потому что в конечном итоге связано с целями православной миссионерской деятельности. Термин "татары" - это политический инструмент, используемый для того, чтобы... (цензурный пропуск) казанских мусульман"²⁹. Мы можем только предполагать, какой глагол скрывался за многоточием. Хотя политика царизма в отношении инородцев в принципе хорошо известна.

В России термин "татары" применялся по отношению к целому ряду народов. Даже взгляды некоторых местных мусульманских авторов не сильно отличаются от державного российского. Касим Биккулов называл "татарами" туркмен, сартов, казахов, ногайцев, башкир, кумыков, алтайцев, уйгур и других³⁰. Фатых Карими насчитывал в России в 1907 году (!) ни много ни мало двадцать пять миллионов татар³¹. Ясно, что он имел в виду всех тюрок России. Наконец, и Ш. Марджани, на авторитет которого так любят ссылаться "золотоордынцы", причислял к татарам узбеков и казахов. Впрочем, тут уместно вспомнить малоизвестное замечание Гайнетдина Ахмарова: "Мустафад аль-ахбар" тоже далек от совершенства"³².

«Пусть поверят все народы, что Булгары в мире есть!»

Я не случайно вынес в подзаголовок эту строку (мисру) Габдуллы Тукая из его стихотворения “Голумен бакчасында" ("В саду знаний"). Дело в том, что в свое время немало наших ученых трудилось над тем, чтобы объяснить западноевропейским и русским историкам, какой же народ все-таки обитает в Поволжье и Приуралье. Среди них был и Г. Ахмаров, которого сейчас благополучно забыли. А ведь его "История Булгара" и "История Казани" в свое время были популярнейшими книгами. Если в первой автор заявляет с первых строк, что "мы называем себя булгарами"³³, то во второй интересны его мысли о полной преемственности Булгарского государства Х-ХV веков и государственного образования ХV-ХVI веков со столицей в городе Казани. Он считает данные хронологические отрезки двумя этапами в развитии одного государства³⁴.

...При всех издержках, вызванных, думается, некоторой поспешностью в выводах и заключениях представителей новой волны "татаристов", у них есть и вполне содержательные выска­зывания. Как, например, утверждение Д. Исхакова о многозначности понятия "Булгар"³⁵. Однако это понятие интерпретируется автором крайне тенденциозно и однобоко. Факти­чески, Д.Исхаков пытается примирить читателя с мыслью о том, что слово "Булгар" и "булгарские правоверные" в устах идейного вожака на­ционального движения XVIII века Батырши является не более чем политонимом. Стремление превратить слово "Булгар" в чисто символическое географическое название, лишить его "плоти и крови" - одна из самых характерных черт теоретических изысканий "татаристов" новой волны. Бесперспективность такого под­хода очевидна. Для периода XVII -начала XX веков в исторической и художественной литературе имеется по нашим подсчетам, более пя­тидесяти вариантов сочетания слова "Булгар" с другими словами и по­нятиями. Их можно условно разделить на две основные группы: политонимы и этнонимы, причем они не сущест­вуют автономно, а гармонично дополняют друг друга.

Наиболее распространенным для обозначения региона Поволжья и Приуралья и его населения у авторов XVII-XX веков являются названия "Болгар Йорты", "Болгар Иле", "болгар халкы", "Шэхре Болгар" (в значении "страна Булгар"), "болгарлар", "болгар торкилэре" ("тореклэре"), "Эhле Болгар" и другие. Речь идет вовсе не о традиционном обозначении, а практическом применении этих слов к краю и его населению. Трудно понять ход мыслей "татаристов", утверждающих термин "Казанское ханство", основанный лишь на русской исторической традиции, и полностью игнорирующих "булгарский народ", чье существование доказано не только в древности, но и сейчас.

Вряд ли широкому кругу читателей известно, что в период-с 1901 по 1913 год были написаны по меньшей мере шесть стихотворений, посвященных булгарским девушкам, современницам авторов. Это "Болгар кызы" Яруллы Вали (1901), "Болгар кызы Айсылу" Маджита Гафури (1910), "Кышкы тем", "Гарзы мэхэббат" и "Кеймэде" Зыя Ярмаки (1912), "Болгар кызы" Саидгирея Еникеева (1913). Надо думать, здесь есть о чем поразмышлять любителям утверждений типа: "говорить о булгарском народе в ХVI-ХХ веках нет никаких оснований"³⁶.

В свое время Галимджан Ибрагимов, тоже считавший себя представителем "нового поколения татар", полагал, что наш народ обязан называться татарами лишь потому, что "весь мир знает под этим именем"³⁷. Своеобразная логика... Кстати, тот же Г. Ибрагимов, до революции применявший псевдоэтноним "сарты" по отношению к узбекам, после образования Узбекской республики заявлял, что называть узбеков сартами неверно... Показательно, не правда ли?

Впрочем, подобных "неувязок" и сейчас предостаточно. И. Измайлов, Р. Фахрутдинов и прочие активно причисляют к своим духовным пред­шественникам Ризаэтдина бин Фахретдина (1859-1936). Между тем трудно найти среди наших историков более яростного ненавистника слова "татарин" и более страстного пропагандиста булгарской истории, делавшего все возможное для утверждения в мире представления о мусульманах Поволжья и Приуралья как о булгарах (булгарских тюрках). Мы приведем далее лишь два отрывка из его статей разных лет.

Первый из них относится к 1916 году: "Чем хотят гордиться те, кто присваивает себе имя "татары"? Ханами, ведущими свое проис­хождение от Чингиза? Между тем известно, что эти ханы вовсе не желали именоваться татарами, а, наоборот, с гордостью носили имя "монгол". Если же мы... предположим, что они были татарами, то чем же прославились эти ханы? А вот чем: уничтожением культуры, цивилиза­ции, погромом науки и просвещения, геноцидом целых поколений... Какие научные произведения оставили татары? Оглушенный дубиной татарского нашествия, исламский мир не может встать на ноги вот уже семь столетий"³⁸.

А вот извлечение из его работы "Тарихымызга гаид" (1912): "Булгарское государство было создано и существовало целую эпоху. Но затем пришло время, когда последняя страница его истории была перевернута, а существование - оборвано. Однако при этом исчезла лишь государственная оболочка и структура управления. Народ же, который составлял население державы, не исчез - он здравствует поныне. Сегодня булгарские тюрки живут в Казанской, Самарской, Уфимской, Оренбургской, Вятской, Саратовской и Астраханской губерниях"³⁹.

Уместно тут сказать и о том, что главный довод Г.Ибрагимова ("нас знают в мире как татар") подтверждается лишь частично. Среднеазиатское население именовало нас главным образом ногаями, нередко "булгарскими тюрками". Показательно, что великий туркменский поэт Махтумкули в XVIII веке в трех своих стихотворениях говорит о Булгаре, как о современном ему крае, а в одном из них сообщает, что его брату Абдулле пришло письмо от булгарского шаха (шейха)⁴⁰.

Уже широко известны европейские карты ХVI-ХVII веков, где территория Поволжья и Приуралья обозначена как "Булгария"⁴¹. Имеется и российская карта Семена Ремезова 1701 года с обозначением нашего региона словом "Болгарска"⁴². Это не случайно, потому что размеры прежнего Булгарского государства и ареал распространения булгарских племен был исключительно широк. Следы древних булгар есть и в Италии (район Равенны, где распространена фамилия Булгари и Булгарелли), на Тянь-Шане и Памире (где племя под названием "булгары" существовало ранее V-VI веков)⁴³, в Турции (на юге которой есть Болкарские горы), в Германии (см. "Песнь о Нибелунгах"), на юге Азербайджана (речка Булгар-чай), в Дагестане (аул Булгар) и, конечно же, в Башкортостане, где некоторые племена в XIX веке определяли себя как "болгарлык иштяк"⁴⁴, а "лесные башкиры" Уфимской губернии называли себя булгарами и в конце XIX столетия⁴⁵.

В связи со всем этим уже не кажутся преувеличением строки булгарского поэта XIX века Мухаммед-Гали Чокрый аль-Булгари "о необъятных просторах Булгарии, о том, что она напоминает империю и занимает весь седьмой климат (северная часть Восточной Европы и Азии), или утверждение Таджетдина Ялчигула о том, что границы Булгарии доходят до Бухарского ханства ("Рисаляи Газиза"). Это – отголосок былой мощи государства, свиде­тельства державной ментальности булгар.

Одним из мощных проявлений этой ментальности было булгарское национально-освободительное дви­жение, которое с некоторыми пере­рывами продолжалось со второй половины XVI века и вплоть до начала XX века. В 1862 году была создана первая национальная партия булгар­ского народа - "Фиркаи Наджия". Как-то неудобно за коллегу, который пишет об этой организации, в периоды вооруженной борьбы насчитывавшей до 40-60 тысяч человек (только членов "Фиркаи Наджия", имевших сви­детельства с записью "аль-Булгари", было не менее десяти тысяч), как об "одиозной религиозной секте... находившейся на периферии общественной жизни"⁴⁶. Хотя бы из уважения к памяти сотен ваисовцев, сосланных на каторгу и брошенных в тюрьму, несших на своих плечах вековую тяжесть освободительной борьбы, не стоило писать так.

...Со многими высказываниями наших уважаемых оппонентов и коллег мы склонны согласиться - например, с тем, что "задача науки - просвещать, утверждать авторитет истины"⁴⁷. Хорошие слова. Они удивительным образом совпадают с мыслью Таджетдина Ялчигула о том, что "ученые мужи должны наставлять людей на праведный путь, в противном случае они просто предают свою науку". Здесь уместно вспомнить и строки Сайфа Сараи из его поэмы "Гулистан бит-тюрки", что "бездействующий ученый напоминает пчелу, не дающую мед". И все же не стоит действовать ради действия и творить новые мифы под предлогом ликвидации старых. Этнополитические пляски на исторической карте собственного народа вряд ли приведут нас к истине, и тем более они не дадут нам возможности составить целостный взгляд на историю, за что все так ратуют.

Рашид КАДЫР аль-Булгари

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Измайлов И. Мозаика из осколков истории - "Татарстан", 1996, № 12, с. 69, 81.
2. Правда. Д. Исхаков признает искусственность второго названия (И снова об этнониме. Татары или булгары. - "Татарстан", 1996, № 11,   с. 50).
3. Измайлов, там же, с. 73.
4. Фэхретдинов Р. Татар халкы Нам Татарстан тарихы. Казан, 1996, с. 102.
5. ПСРЛ, М.6 1965, т. XIV, с. 3.
6. ПСРЛ, Л., 1977, т. 33, с. 137.
7. О народах, издревле в России обитавших. СПб, 1773, с. 68.
8. Т. IVа, с. 898.
9. "Таварихы Болгария", Казан, 1883, с. 27.
10. Измайлов, там же, с. 69.
11. Фэхретдинов, там же, с. 106.
12. Измайлов, там же, с. 70.
13. Фэхретдинов, там же, с. 96.
14. Измайлов, там же, с. 78.
15. Там же, с. 79.
16. Тахаллус - дополнение к собственному имени.
17. "Эдеб-эль-кятиб",  1909, с.  15, 18 (рукопись).  НБ им. Лобачевского, № 2203 т
18. "Шура", 1910, № 22, с. 671.
19. "Шигырьлэр китапханэсеннэн" 4 нче дэфтвр, 2 нче кыйсем, Казан, 1913.
20. О народе и имени татарском, также о древних монгольцах и их языке. СПб, 1755,   с. 430.
21. История государства Российского. СПб, 1818, т. 3, с. 172.
22. Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казанской губернии, с.   41.
23. Казанские татары. Казань, 1910, с. 8.
24. Кавем ве кабилэмез арасында - "Шура", 1912, № 1, с. 12.
25. Терекме, татармы? Казан, 1918, с. 2.
26. Исхаков Д., И снова об этнониме..., с. 48.
27. Гайнуллин М. Татар едиплере. Казан, 1978, с. 53.
28. Исхаков, там же, с. 49.
29. Без тэрекмез - "Шура", № 2, с. 55.
30. Татар ханнары. Казан, 1911, с. 55.
31. Аннан-моннан. Оренбург, с. 16.
32. Казан тарихы. Казан, 1909, с. 6.
33. Болгар тарихы. Казан, 1909, с. 12.
34. Казан тарихы, с. 3.
35. Исхаков, там же, с. 50.
36. Измайлов, там же, с. 78.
37. "Без кем" бэхесе - "Шура", 1912, № 9, с. 267.
38. Примечание к статье Фатыха Сулеймана "Милли мэсьэлэлэремез тирэсенде" -"Шура", №14, с. 343.
39. Болгарларнын, пайтэхетлэре   улан Болгар шэхэре. - "Шура", № 22, с.674.
40. Стихотворения. Ленинград, 1984, с. 76, 148, 148, 162.
41. Халиков А. X. О происхождении, этимологии и распространении имени "татары" в Среднем Поволжье и Приуралье. В сборнике: К вопросу этнической истории татарского народа. Казань, 1985. с. 26, 28.
42. БСЭ, 1953, т. 20, с. 296.
43. Добрев П. Родственники шумеров? - "Огни Болгарии”, 1989, N 8, с. 21.
44. Очерки истории башкирского литературного языка. М., 1989, с. 123.
45. Кудрявцев В. Прикамский край, его памятники, легенды и предания. -"Всемирный путешественник". СПб, 1890, с. 133.
46. Измайлов, там же, с. 79.
47. Измайлов, там же, с. 81.